Тайны летней ночи - Страница 92

— Саймон, — пропыхтела она, глядя в его покрасневшие от дыма глаза, — ты всегда носишь с собой нож. Где он?

Саймон, не сразу догадавшийся об истинном смысле вопроса, замер. Она поняла, что он взвешивает все возможности.

— Нет, — прохрипел он наконец, покачав головой. — Даже если ты сумеешь отпилить мне ногу, все равно не дотащишь до двери. — И, оттолкнув ее, приказал: — Времени не осталось. Тебе придется убраться из чертовой литейной.

Аннабел молчала. Прочтя отказ в ее взгляде, он застонал. Черты лица исказились страхом. Не за себя. За нее.

— Боже, Аннабел, — проскрежетал он, доведенный до необходимости умолять, — не делай этого. Пожалуйста. Если я хоть немного тебе небезразличен… — Новый приступ кашля сотряс его тело. — Уходи. Уходи.

На какое-то мгновение Аннабел едва не поддалась соблазну подчиниться, тем более что желание поскорее убраться из адского кошмара горящего здания едва не одолело ее. Но, уже поднявшись на ноги, она взглянула на мужа, такого огромного и такого беззащитного, и не смогла заставить себя бросить его. Она молча подтащила прут к колоде, не обращая внимания на резкую боль в раненой руке. В ушах грохотала кровь, заглушая отчаянные призывы Саймона и скрежет погибающего металла, что, впрочем, было к лучшему, поскольку, если судить по выражению лица, муж почти обезумел от ярости.

Аннабел продолжала налегать на рычаг, хотя измученные легкие устали вдыхать ядовитый воздух и заходиться в спазмах. Перед глазами все расплывалось, но она продолжала растрачивать последние силы в бесплодных попытках освободить мужа. Слишком худенькая и легкая, она почти ничего не весила, и отчаяние все больше овладевало ею.

Но тут что-то неожиданно вцепилось в юбку и резко дернуло. Аннабел непременно вскрикнула бы, хвати у нее дыхания, но из горла вырвалось только тихое шипение. Смертельно испуганная женщина сжалась. Ее оттолкнули и вырвали из рук прут. Задыхаясь и всхлипывая, она уставилась на неизвестного полуслепыми от дыма глазами. В ушах громом отдался холодный голос:

— Я подниму стрелу. По моей команде выдерните его ногу.

Аннабел узнала властный тон еще до того, как сообразила, кто перед ней. Уэстклиф?! Уэстклиф решился на такое?

Но у нее не было времени изумляться. Граф, в рваной грязной рубашке, с черным от сажи лицом и взъерошенными волосами, тем не менее выглядел спокойным и собранным. Показав ей на Саймона, он легко просунул прут под стрелу крана. Несмотря на невысокий рост, он был очень силен благодаря ежедневным физическим упражнениям и занятиям верховой ездой. И когда Уэстклиф мощным толчком навалился на прут, Аннабел услышала скрежет и визг гнущегося металла, и массивная стрела приподнялась на несколько драгоценных дюймов. Граф пролаял что-то повелительное, и Аннабел принялась лихорадочно дергать за ногу мужа, игнорируя мучительные стоны. Он едва успел выбраться из-под сокрушительной тяжести, как Уэстклиф проворно выпустил прут и, отскочив, помог Саймону подняться, после чего подставил надежное плечо со стороны покалеченной ноги и закинул его руку себе за шею. Аннабел встала с другого бока и поморщилась, когда Саймон безжалостно стиснул ее талию. Дым и жар ошеломили ее, не позволяя ни видеть, ни дышать, ни думать. Тонкую фигурку сотрясал непрерывный кашель. Наверное, предоставленная себе самой, она просто не нашла бы выхода. Но сейчас ее тащили и толкали, а иногда и поднимали в воздух, когда кучи хлама оказывались слишком высокими. Она то и дело ушибалась, но жаловаться в голову не приходило, хотя ноги, наверное, были покрыты синяками.

Мучительное путешествие, казалось, длилось вечно. Они продвигались вперед с невероятным трудом. Здание содрогалось, огонь ревел, как зверь, пирующий над поверженной добычей. Голова Аннабел шла кругом. Она боялась потерять сознание. Перед глазами взрывались яркие искры, за которыми таилась манящая тьма.

Она не помнила, как они вывалились во двор. Одежда дымилась, волосы обгорели, а кожа на лице запеклась коркой. В памяти остались только тянувшиеся к ней руки, подхватившие ее как раз в тот момент, когда нестерпимо ноющие ноги наконец подогнулись. Медленно упав в чьи-то объятия, она ощутила, как ее куда-то несут, и стала жадно втягивать чистый воздух. По лицу прошлась тряпка, с которой лилась вода, и кто-то стал проворно распутывать шнуровку корсета. В этот момент Аннабел было абсолютно все равно: соображения скромности значения не имели. Впав в благословенный ступор, она безвольно подчинялась всему, что с ней делали, и покорно проглотила содержимое металлической кружки, поднесенной к губам.

Немного придя в себя, она часто заморгала. Но глаза почти ничего не видели. И она заволновалась.

— Саймон?.. Где Саймон? — выдавила она, пытаясь сесть.

Ее осторожно прижали к земле.

— Отдохните еще немного, — посоветовал мрачный голос. — С вашим мужем все в порядке. Немного ободран и обуглен, но определенно не окончательно погиб для общества и может быть использован по назначению. Я даже не думаю, что его чертова нога сломана: шел он, во всяком случае, довольно энергично.

Немного придя в себя, Аннабел с тупым удивлением обнаружила, что полусидит в расстегнутом платье на коленях лорда Уэстклифа, каким-то образом устроившегося на земле. Глядя в словно высеченное из камня лицо графа, она заметила, что в его всклокоченные волосы набилась грязь, а загорелое лицо покрыто сажей. Всегда безупречно одетый, аристократ выглядел таким симпатичным, растрепанным и неожиданно человечным, что она едва его узнала.

— Саймон, — снова прошептала Аннабел.