Тайны летней ночи - Страница 37

К оглавлению

— Будь вы джентльменом, — пробормотала она, — не стали бы ставить условия.

Голос Ханта казался хриплым и прерывистым из-за едва сдерживаемого смеха.

— Нет, я не джентльмен. Но хочу напомнить, что это не я бегал полуголым по лугу сегодня днем.

— Да замолчите ли вы? — рассердилась Аннабел. — Что, если кто-то подслушает?

Хант заинтересованно наблюдал за собеседницей.

— Ну же, мисс Пейтон, повышайте ставки.

Упорно глядя в стену за спиной Ханта, Аннабел, чувствуя, как уши горят так, что волосы едва не тлеют, выдавила:

— Если пообещаете молчать, я позволю вам поцеловать меня.

Продолжительное молчание, последовавшее за ее заявлением, было хуже казни. Вынудив себя поднять глаза, Аннабел поняла, насколько поражен Хант. Он таращился на нее, словно слышал незнакомую речь, перевести которую было некому.

— Один поцелуй, — уточнила Аннабел, дрожа от нервного напряжения. — И не воображайте, что, если я пошла на это один раз, соглашусь и во второй.

— Я полагал, что вы предложите танец. Вальс или кадриль, — ответил Хант с необычайной сдержанностью, тщательно подбирая слова.

— Я думала об этом. Но поцелуй более целесообразен, не говоря уже о том, что кончается гораздо быстрее, чем вальс.

— Только не мой.

От этих тихих слов у нее подогнулись колени.

— Не городите чушь, — отрезала она. — Обычный вальс длится не менее трех минут. Не можете.же вы тянуть поцелуй так долго!

— Конечно, вам лучше знать, — с легкой запинкой ответил Хант. — Прекрасно, я принимаю ваше предложение. Один поцелуй за полное сохранение тайны. И учтите, только я решаю, где и когда это случится.

— «Когда» и «где» будут определяться взаимным соглашением, — возразила Аннабел. — Главное, чтобы моя репутация не была запятнана: вряд ли я позволю вам скомпрометировать меня, выбрав неподходящее время и место.

Хант издевательски ухмыльнулся:

— Да, ничего не скажешь, торговаться вы умеете, мисс Пейтон! Помоги нам всем Боже, если вы когда-нибудь возымеете желание войти в мир бизнеса.

— Нет, моя единственная мечта стать леди Кендалл, — с ядовитой учтивостью сообщила Аннабел, злорадно наблюдая, как меркнет его улыбка.

— Это было бы несчастьем. Для вас и для Кендалла.

— Идите к дьяволу, мистер Хант, — выдохнула она и отошла, игнорируя горячечную пульсацию в щиколотке.

Пробираясь к задней террасе, она поняла, что с ногой стало хуже и теперь стрелы боли ударяли в колено.

— Дьявол, — пробормотала она.

Вряд ли в этом состоянии она далеко продвинется с лордом Кендаллом. Не так-то легко быть соблазнительной, когда хочется визжать и кататься по полу.

Внезапно ощутив, как устала и измучена, Аннабел решила подняться к себе. Теперь, когда она выполнила просьбу подруг, можно лечь и надеяться, что к утру ей станет лучше.

Но с каждым шагом боль усиливалась, и холодные струйки пота поползли по спине. Ей еще никогда не было так плохо. И дело было не только в ноге. Голова кружилась, а все тело надсадно ныло. В довершение всего содержимое желудка просилось наружу. Ей нужен воздух… следует как можно быстрее оказаться в прохладном полумраке и посидеть, пока тошнота не уймется. Дверь на заднюю террасу казалась ужасно далекой, и сквозь окутавшую ее мутную пелену пробивалась смутная мысль: она никогда до нее не доберется.

К счастью, сестры Боумен, заметив, что Хант отошел, поспешили к подруге. Выжидательная улыбка на лице Лилиан мигом исчезла при виде ее искаженного лица.

— Выглядишь ужасно! — воскликнула Лилиан. — Господи, что сказал тебе мистер Хант?

— Согласился на поцелуй, — коротко ответила Аннабел, продолжая ковылять по направлению к террасе. Звон в ушах почти заглушал оркестр.

— Если мысль об этом так тебя пугает… — начала Лилиан.

— Дело не в поцелуе, — терпеливо объяснила Аннабел. — Моя щиколотка. Я подвернула ее днем и теперь едва хожу.

— Почему ты ничего не сказала раньше? — немедленно взволновалась Лилиан, тонкой, но необычайно сильной рукой обхватив ее плечи. — Дейзи, беги к ближайшей двери и придержи ее, пока мы не выскользнем наружу.

Сестры помогли ей выбраться на террасу, и Аннабел облегченно вытерла рукой вспотевший лоб.

— Мне сейчас станет плохо, — простонала она, борясь с подступившей к горлу желчью. Нога болела так, словно попала под колесо кареты.

— О Господи, не могу. Мне нельзя.

— Все в порядке, — отмахнулась Лилиан, неумолимо таща ее к клумбе, украшавшей боковую лестницу террасы. — Никто тебя не увидит, дорогая. Мы с Дейзи тебе поможем.

— Верно, — поддакнула Дейзи. — Истинные друзья никогда не погнушаются поддержать тебе голову, пока выблевываешь свои внутренности.

Аннабел рассмеялась бы, не одолей ее рвотный спазм. К счастью, за ужином она почти не ела, так что все быстро закончилось. Желудок взорвался, и у нее не осталось выбора, кроме как сдаться. Отплевываясь и охая, она тихо простонала:

— Прости. Мне так стыдно, Лилиан.

— Не мели чушь, — спокойно ответила американка. — Ты бы сделала для меня то же самое, верно?

— Ну конечно… но ты никогда не сотворишь такой глупости…

— При чем тут глупость? — мягко спросила Лилиан. — Ты больна. Возьми лучше мой платок.

Все еще нагнувшаяся над клумбой, Аннабел с благодарностью приняла отороченный кружевами квадратик батиста, но, ощутив запах духов, резко дернулась.

— Брр… не могу. Запах. У тебя есть не надушенный платок?

— Черт, — буркнула Лилиан извиняющимся тоном. — Дейзи, где твой платок?

— Забыла, — призналась сестра.

— Придется потерпеть, — велела Лилиан. — Это все, что у нас есть.